Беседа с игуменией Архелаей (Бияновой)
21 февраля 1996 года на заседании Священного Синода под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия было принято решение «благословить строительство в городе Якутске Свято-Покровского женского монастыря» по ходатайству Преосвященного епископа Якутского и Ленского Германа. Настоятельницей новой обители была назначена монахиня Архелая (Биянова), на тот момент – насельница Свято-Успенского женского монастыря в городе Александрове Владимирской епархии.
Матушка Архелая родилась в Удмуртии. Росла в большой верующей семье, но в храм начала ходить уже подростком. «Храм находился в двенадцати километрах от дома, — объясняет она. – Старшие ездили туда только по большим праздникам – на Пасху, на Троицу…»
Бедность рано избавила девушку от юношеской беспечности: из родного дома она уехала в пятнадцать лет, чтобы работать на швейной фабрике. Там, в Муроме, сотрудница (матушка даже имя запомнила – баба Клава) привела ее в Благовещенский храм, где ныне восстановлен мужской монастырь, и познакомила со старыми монахинями. Жизненный путь определился – по словам матушки, душа сразу потянулась к храму и молитве.
Вскоре девушка встретила одного из духовников Троице-Сергиевой лавры отца Наума, с которым поддерживает связь и теперь. Предоставим слово самой игумении:
— «Хочешь замуж или в монастырь?» — спросил он. Говорю: «Батюшка, как скажете, так и буду жить». Конечно, в то время у меня было одно желание: только в монастырь. Слышать ни о чем не хотела. Недавно прочитала в интернете интервью матушки Георгии Горненской (игумения Георгия (Щукина) – настоятельница русского Горненского женского монастыря в Иерусалиме – ин. Евгения). Ее спросили, как она в монастырь попала. И она рассказывает, как жила в Санкт-Петербурге после войны, как ходила на службы, какие слышала проповеди – и задала себе вопрос: «Господи, с чем я, такая грешная, я к тебе приду? Пойду в монастырь, и как могу, так и буду служить». Вот и у меня такое же желание было. Прямо душа рвалась. А когда пришла в монастырь, она у меня на место встала. И сегодня я в жизни своей хочу лишь благодарить Бога за этот дар – монашество. Никогда не жалела о нем!
…1971 год. В Советском Союзе атеизм, казалось, воцарился навечно: в огромной стране было всего несколько монастырей. Матушка уехала в Ригу – здесь действовал Троице-Сергиевский женский монастырь.
А в 1991 году во Владимирской области началось восстановление сразу двух женских монастырей: Троицкого в Муроме и Успенского в Александрове. И матушка оказалась сначала в первом, а затем и во втором. Тогда она познакомилась и с будущим владыкой Германом (Моралин; епископ Якутский и Вилюйский с 1993 по 1995, затем – Якутский и Ленский, с 2005 – архиепископ; ныне митрополит Курский и Рыльский).
— В 1991 он служил в городе Юрьев-Польском, — рассказывает игуменья. — Его прихожане как-то оказались у нас на службе в Александровском монастыре. Они посмотрели, какую мы в обители нужду имеем и, приехав к себе в Юрьев-Польский, все рассказали батюшке Герману. А мы нуждались абсолютно во всем. И тогда он нам организовал помощь: и соленья, и варенья, и так как у них там фабрика, – и полотенца, махровые вещи. Мешками нам прислал! И копеечкой тоже помогал. Баловал он нас.
Мы в долгу не оставались. Он восстанавливал храм и иногда просил: «Матушка, если есть у вас возможность, на архиерейскую службу, на освящение храма, пожалуйста, приезжайте с певчими», — и мы приезжали петь.
Духовная дружба продолжилась и в Якутии. Молодой архиерей епископ Герман обратился настоятельнице Успенского монастыря в Александрове игумении Иоанне (Смуткиной) с просьбой прислать ему в помощь певчих. Матушка прислала регента – монахиню Елизавету – и певчих, в числе которых была и монахиня Архелая.
— Мы приехали, посмотрела, как тут хорошо угощают рыбкой, — улыбается матушка. — В монастырях же, знаете, все порционное. А тут такое изобилие! И заливное рыбное, и икра красная, и жареная рыба, и суп рыбный! Я говорю: «Владыка, если так будете кормить, я, наверное, приеду церковницей тут у вас быть». Видите, не только церковницей, пришлось и большие нести сейчас труды.
По опыту служения во Владимирской епархии владыка знал, что женский монастырь – это всегда помощь. Молитвы, руки, голоса… Так и родилась идея основания первой обители в восстановленной Якутской епархии.
— Он рассказывал потом, что искал сестер в разных монастырях, — вспоминает игуменья Архелая. — Обращался в Дивеево, а там ему ответили: «Хороших сестер нам самим надо, а ленивых не хотим предлагать». Так он думал, думал и остановился на мне.
Монастырь был основан при Покровском храме, стоявшем на месте единственного существовавшего в советские годы молельного дома во имя святителя Николая в Якутске. Здесь же располагалось епархиальное управление.
На разгорающийся огонек монашеской жизни начали подтягиваться женщины, стремящиеся посвятить себя Богу. Матушка Архелая перечисляет имена:
— Нас было до пяти-шести человек: монахиня Феодосия – была церковницей при храме, так и осталась до сегодняшнего дня; певчая мать Параскева, ныне покойная; мать Феофания – тоже местная…
Обитель создавалась «с нуля». По воспоминаниям игумении, первый год, пока не был построен сестринский корпус, насельницы жили прямо в храме, спали на лавочках:
— Сейчас вспоминаешь – так благодатно. Хотя и сложности, и трудности были, и удобств никаких, но понимаешь: значит, так надо было.
Роптать матушка себе запретила. Когда Патриарх Алексий совершал визит в город Мирный на закладку Троицкого храма в июне 1996 года, владыка Герман признался ему, что матушка никак не может привыкнуть к климату. А Святейший ответил: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9:62)
Как и во многих монастырях, сестры Покровской обители работали и работают, не покладая рук. И сегодня можно видеть, как игуменья наравне со всеми подметает, чистит от снега дорожки или убирает. В Покровском монастыре выпекаются просфоры для всего города, сестры помогают в приходских храмах, преподают в воскресной школе, а некоторое время назад насельница обители инокиня Кассия (ныне монахиня Августа) преподавала якутский язык в семинарии. Помимо обычных монастырских и епархиальных послушаний на плечи сестер ложились труды, связанные с особенностями «миссионерской» епархии. На стене в сестринском корпусе висит стенд с фотографиями миссионерских поездок. Алдан, Нерюнгри, Мирный…
Снова предоставим слово матушке:
— У нас была регент и певчая мать Лариса – она недавно по семейным обстоятельствам вынуждена была уехать отсюда на родину, на Украину. Она с отцом Сергием (Клинцовым; служил в Якутии до 2014 года – ин. Евгения) ездила в миссионерские поездки. Владыка Герман был очень благодарен ей на труды.
Сегодня сестры в миссионерские поездки не ездят, а находятся неотлучно в обители. Только монахиня Олимпиада возрождает монашескую общину в городе Покровске (именно в этих края в 1901–1904 годах была попытка организовать первый в Якутии женский монастырь). Еще две монахини – Варвара и Елена – трудятся в Южной Якутии, при храме святой великомученицы Варвары, а автор этих строк несет послушание в епархиальном управлении.
Остальные сестры вместе с матушкой живут в теплом корпусе с домовым храмом в честь Преподобномученицы Великой Княгини Елисаветы. Средний возраст насельниц – шестьдесят лет. Всего их двенадцать человек – хорошее число, апостольское.
— Хорошо бы четыре-пять сестер помоложе присоединились! – высказывает пожелание игуменья. – Но пока не идут. Это действительно надо любить, призвание должно быть. Надо же понимать, чего хочешь получить. Здесь смиряться надо, трудиться, молиться. Не каждая сможет.
По мнению архиепископа Романа, здесь сестры получают вторую молодость. Действительно, монастырская жизнь – по определению активная. Подъем – в 5.30. В 6 – утреннее правило. Потом трапеза и послушания. В семь часов вечера – ужин и вечернее правило. После этого сестры свободны до утра и перед отдыхом могут почитать Псалтирь, жития святых, богословскую литературу.
— Я советую им больше времени уделять чтению. Сейчас же очень много книг, столько можно получить! Я не смогу передать столько, сколько они сами могут узнать, — говорит матушка.
Сама игуменья отдыхает совсем немного – редко когда уходит к себе раньше часа ночи. Спрашиваю: «Устаете?»
— Утренний подъем, конечно, тяжеловато дается, — улыбается она. – Но рада, что еще могу трудиться.
Инокиня Евгения (Сеньчукова). Газета «Якутия»